Молодой человек
28.12.2005, 14:48
Было опубликовано в газете Pыбак Pыбака, пару недель назад.
Выкладываю авторский, нередактированный вариант ;)
Слово о плотве красноглазой загадочной и о чудище подводном неведомом.
Хочу рассказать вам историю занятную, что со мной не так давно приключилася. Правда все это чистая , али вымысел, это вам решать, дорогие слушатели. Живу я в полосе средней русской, не в селе глухом и не в шумном городе, а в поселке нашем, у водоема красивого. С малых лет рыбалку люблю и на пруду том я рыболов первый, знаю там былинку каждую, всякую травку подводную, где плотвичка стоит серебристая, где щука злая притаилась беспощадная, а где рак негодный поживы жаждет. Привыкли рыбы ко мне, ведь не обижаю я их сущности, электричеством не бью их угодия, не душу сетями погаными, лишь ловлю я их штекером. Это удочка у меня такая есть длинная, в златоглавой столице куплена. Рыбу ловит сама, и забрасывать нет нужды ту уду тринадцатиметровую, только взад-вперед катать ее надобно по ролику специальному, итальянскими мастерами изготовленному, перебирая-перехватывая руками сильными колена углепластиковые. Так свой промысел веду я увлекательный , и никогда без улова не оставляет меня та удочка волшебная, достается рыбки пожевать и зверю домашнему мурлыкающему, и мамкам-нянькам на жарёху сытную. И есть еще один предмет магический, к удочке моей ненаглядной на самый кончик прилаживается - чашка прикормочная.
Чаша та чудеса творит - коли нет у водных жителей охоты поклевками меня тешить уверенными, кормит-поит их та чаша на славу, им и плыть никуда не надобно, только рты разевай, пасти рыбии. За мамку, за папку покушали, а после угощения славного раздобревшие твари прудовые гложут мой крючок и все то, что на нем нацеплено-насажено, шевелят плавниками уверенно и добавки вопрошают сей же миг подать. Как не дать добавки к угощению вкусному? Ведь уйдет тут же стая дружная, на меня ни на шутку обидевшись. Сам не ем, не пью, рыбу знай кормлю любимую, да не суррогатом отвратительным, а прикормкой отборной французскою, и в кормежном деле сложном и ответственном чудо-чаша мне помощница первая. Но отвлекся я от темы обозначенной поначалу заглавными буквами, все теорию плету голословную, что же было со мною на практике?
Пришел на пруд я утром прохладным, когда спит еще красно солнышко. Тщетно кликать –созывать плотву-матушку, это только в журналах пёстрых писатели в очках твердят, что она, дескать, хорошо ловится, а на самом деле она просто так клевать и не пытается! Приходится ее уговаривать, задабривать голубушку сладостями да пряностями заморскими, коих она еще не видела и на зуб не пробовала глоточный. И на сей раз, угощение я приготовил нешуточное - и печенье там, в прах растертое, и ваниль пахучая, и какао с молоком для пущего аппетиту, и кокос толченый экзотический. Начал ловлю я захватывающую в настроении приподнятом, напевая под нос мотивы веселые. И опрокинул чашу в первый раз аккурат в десяти метрах от берега глинистого, опрокинул второй, а скоро и в третий раз опрокинул. Только не спешат плотвички сегодня ко мне, в пучине хоронятся, только деток своих посылают малых неразумных, и поймал я тех деток скоро с полдюжины. Несмотря на погоду несподручную и ветерок пронизывающий, не теряю надежды я на улов роскошный, знаю, что придут обитатели подводные ко мне на пир нешуточный, угощу я их манной небесной, на крючок намотанной, болтушкой ее у нас зовут, угощу и перловкой белоснежною и опарышем родом из Кении, на чистой курятине воспитанным.
Долго ли , коротко ли, все и вышло так : вот пришли ко мне плотвицы красноглазые и стали брюхо набивать дарами моими и собралась их, чую, туча бесчисленная, песни рыбьи свои поют и вокруг поплавка водят хороводы дружные.
Но недолго длилось счастье мимолетное, и лишь дюжину-другую изловил я хвостиков плотвиного племени и отпустил в садок просторный, как прекратились вдруг поклевки четкие , будто бы их и не было! Не беда, думаю, и из чудо-чаши угощение в воду сыплю и достаю я из ящика оснастку лучшую самую с поплавком доселе неслыханным, одной десятой грамма огруженным. Он-то знает службу свою и манит на крючок крошечный ихтиофауну капризную. Всё сделал я, как учили меня учителя великие, англичане-французы безбедные, и уверен я, что победа моею будет. Но вместо плотвичек предсказанных лишь поклевки пошли непонятные, словно рак лихой наживу трогает и крюк неймет его панцирь бронированный. А я знай чашку туда-сюда двигаю и битый час прошел в кормежке изнурительной порциями малыми ненасыщающими, а в воде предо мной повисло облако вкусное мелкодисперсное. Но прекратила рыба верная питание всякое, словно беду чует, гибель неминучую, и стало тихо в пруду, будто там никого отродясь и не было.
Тут стал надежду я терять и настрой положительный, мрачнее тучи сижу и проклинаю своё бессилие, словно я не молодец ловкий, а старец уж дряхлый и немощный, что весь день сидит с леской толстою и живет мечтой о поклевке единственной! Вдруг под воду ушел поплавок спасительный, но сразу подсекать не спешил я, сделал паузу, коварство помня прежнее. И повисла на крючке тяжесть неживая неподъемная, словно подцепил я пень-колоду мореную, али кочергу какую железную, неведомо кем в пруд заброшенную. И тянул я тот вес внушительный на самую поверхность водную и не ждал судьбы поворота резкого. Глядь, показалась из воды голова чудовища лохнесского, только малого, как пруд наш супротив того озера, а вскоре и панцирь всплыл овалом каменным. Мать честная, это ж черепаха красноухая, в жарких странах обитающая, приплыла откуда-то и наживу мою отведала! А разбойница подводная тем временем плыть- бежать пытается, я иду за ней берегом, а резина яркая в штекере схороненная всё дальше прочь уходит и нет сил у нее с таким супостатом сладить.
Тем временем мужичок бредет по берегу с промысла, увидал картину диковинную и замер, остолбенев от произошедшего. А я все вожу взад-вперед на привязи лесочной гостью неожиданную и все думу думаю: как победить такое чудище, чтоб пуще прежнего героем прослыть и в легендах остаться на веки вечные. Удерет ведь улов невиданный - кто поверит тогда в историю фантастическую!?
Брать врага сачком побоялся я - дорог мне инструмент вспомогательный , он по почте пришел бандеролью ценною, не рассчитан предмет на когти звериные, рыбу сам подсачивает, лишь рукой подсобить ему малость надобно. Но решился я все-таки замочить сачок чудодейственный , не упускать же булыжник тот плавающий, кликнул я мужичка ошалевшего и просил у него помощи .
Только сунул он сачок в воду прудовую - тот уж манит рептилию плотоядную и нет ей выхода, как в нутро его лезть обширное. Вынул я чудовище, шипит, бестия, лапами когтистыми в сыру землю упирается , пар из ноздрей кажет и обратно в студену воду бежать пытается, не желает быть трофеем рыболовным. Тут вспомнил я о супруге любимой и велел ей в трубку телефонную: быстро-быстро на пруд, дескать, явись и аппарат не забудь фотографический. Тем временем решил освободить я существо загадочное от крючка японского, а оно голову внутрь убирать изволит и уходит леска моя куда-то вглубь панциря и вынуть ее нет никакой возможности. Достал я из ящика клещи малые, ухватил крюк крепко-накрепко и вытащил его из пасти пугающей! Обернул полотенцем я пленника , тут же он и затих , не шевелится. Пока настраивал я удочку на ловлю повторную, вражина распуталась и к воде бегом! Но не растерялся я - прижал к земле панцирь каменный и снова обернул тряпкою, да еще от греха подальше посадил в ведро семнадцатилитровое. А тут и жена с дочерью ко мне спешат по берегу, есть при них и фотокамера. Вот удивленья –то было непритворного! А как нащелкался я с фотомоделью красноухой вдоволь, поставил я ее на земь и отпустил на все четыре стороны. Побежала загадка природы и в воду кинулась, только мы ее и видели, только муть от нее осталась, да и та вскоре рассеялась – уплыла, желания не исполнив заветного.
А супруга моя ненаглядная в тот же день увлекла меня в магазин зоологический, смотреть рыбок разных нездешних невиданных, гляжу, черепахи там плавают, точь-в-точь как моя, только дети малые, а она им как мамка была бы или отец родной. Долго мы гадали и судьбу черепашью прикидывали, а устав языки трепать, пришли к мнению однозначному - кто-то для забавы себе черепаху взял , а вдоволь натешившись, пустил в пруд существо инородное. Напоследок добавить осталось, что не надо мне таких подарков более, хочу спокойно плотвичкой баловаться, а экзотика она вещь капризная и в хозяйстве малопригодная- ну какая из черепахи таранка, аль уха получится? Тут и конец этой истории приключился , в другой раз расскажу еще что-нибудь, коль охота будет великая до небылиц всяческих.
Выкладываю авторский, нередактированный вариант ;)
Слово о плотве красноглазой загадочной и о чудище подводном неведомом.
Хочу рассказать вам историю занятную, что со мной не так давно приключилася. Правда все это чистая , али вымысел, это вам решать, дорогие слушатели. Живу я в полосе средней русской, не в селе глухом и не в шумном городе, а в поселке нашем, у водоема красивого. С малых лет рыбалку люблю и на пруду том я рыболов первый, знаю там былинку каждую, всякую травку подводную, где плотвичка стоит серебристая, где щука злая притаилась беспощадная, а где рак негодный поживы жаждет. Привыкли рыбы ко мне, ведь не обижаю я их сущности, электричеством не бью их угодия, не душу сетями погаными, лишь ловлю я их штекером. Это удочка у меня такая есть длинная, в златоглавой столице куплена. Рыбу ловит сама, и забрасывать нет нужды ту уду тринадцатиметровую, только взад-вперед катать ее надобно по ролику специальному, итальянскими мастерами изготовленному, перебирая-перехватывая руками сильными колена углепластиковые. Так свой промысел веду я увлекательный , и никогда без улова не оставляет меня та удочка волшебная, достается рыбки пожевать и зверю домашнему мурлыкающему, и мамкам-нянькам на жарёху сытную. И есть еще один предмет магический, к удочке моей ненаглядной на самый кончик прилаживается - чашка прикормочная.
Чаша та чудеса творит - коли нет у водных жителей охоты поклевками меня тешить уверенными, кормит-поит их та чаша на славу, им и плыть никуда не надобно, только рты разевай, пасти рыбии. За мамку, за папку покушали, а после угощения славного раздобревшие твари прудовые гложут мой крючок и все то, что на нем нацеплено-насажено, шевелят плавниками уверенно и добавки вопрошают сей же миг подать. Как не дать добавки к угощению вкусному? Ведь уйдет тут же стая дружная, на меня ни на шутку обидевшись. Сам не ем, не пью, рыбу знай кормлю любимую, да не суррогатом отвратительным, а прикормкой отборной французскою, и в кормежном деле сложном и ответственном чудо-чаша мне помощница первая. Но отвлекся я от темы обозначенной поначалу заглавными буквами, все теорию плету голословную, что же было со мною на практике?
Пришел на пруд я утром прохладным, когда спит еще красно солнышко. Тщетно кликать –созывать плотву-матушку, это только в журналах пёстрых писатели в очках твердят, что она, дескать, хорошо ловится, а на самом деле она просто так клевать и не пытается! Приходится ее уговаривать, задабривать голубушку сладостями да пряностями заморскими, коих она еще не видела и на зуб не пробовала глоточный. И на сей раз, угощение я приготовил нешуточное - и печенье там, в прах растертое, и ваниль пахучая, и какао с молоком для пущего аппетиту, и кокос толченый экзотический. Начал ловлю я захватывающую в настроении приподнятом, напевая под нос мотивы веселые. И опрокинул чашу в первый раз аккурат в десяти метрах от берега глинистого, опрокинул второй, а скоро и в третий раз опрокинул. Только не спешат плотвички сегодня ко мне, в пучине хоронятся, только деток своих посылают малых неразумных, и поймал я тех деток скоро с полдюжины. Несмотря на погоду несподручную и ветерок пронизывающий, не теряю надежды я на улов роскошный, знаю, что придут обитатели подводные ко мне на пир нешуточный, угощу я их манной небесной, на крючок намотанной, болтушкой ее у нас зовут, угощу и перловкой белоснежною и опарышем родом из Кении, на чистой курятине воспитанным.
Долго ли , коротко ли, все и вышло так : вот пришли ко мне плотвицы красноглазые и стали брюхо набивать дарами моими и собралась их, чую, туча бесчисленная, песни рыбьи свои поют и вокруг поплавка водят хороводы дружные.
Но недолго длилось счастье мимолетное, и лишь дюжину-другую изловил я хвостиков плотвиного племени и отпустил в садок просторный, как прекратились вдруг поклевки четкие , будто бы их и не было! Не беда, думаю, и из чудо-чаши угощение в воду сыплю и достаю я из ящика оснастку лучшую самую с поплавком доселе неслыханным, одной десятой грамма огруженным. Он-то знает службу свою и манит на крючок крошечный ихтиофауну капризную. Всё сделал я, как учили меня учителя великие, англичане-французы безбедные, и уверен я, что победа моею будет. Но вместо плотвичек предсказанных лишь поклевки пошли непонятные, словно рак лихой наживу трогает и крюк неймет его панцирь бронированный. А я знай чашку туда-сюда двигаю и битый час прошел в кормежке изнурительной порциями малыми ненасыщающими, а в воде предо мной повисло облако вкусное мелкодисперсное. Но прекратила рыба верная питание всякое, словно беду чует, гибель неминучую, и стало тихо в пруду, будто там никого отродясь и не было.
Тут стал надежду я терять и настрой положительный, мрачнее тучи сижу и проклинаю своё бессилие, словно я не молодец ловкий, а старец уж дряхлый и немощный, что весь день сидит с леской толстою и живет мечтой о поклевке единственной! Вдруг под воду ушел поплавок спасительный, но сразу подсекать не спешил я, сделал паузу, коварство помня прежнее. И повисла на крючке тяжесть неживая неподъемная, словно подцепил я пень-колоду мореную, али кочергу какую железную, неведомо кем в пруд заброшенную. И тянул я тот вес внушительный на самую поверхность водную и не ждал судьбы поворота резкого. Глядь, показалась из воды голова чудовища лохнесского, только малого, как пруд наш супротив того озера, а вскоре и панцирь всплыл овалом каменным. Мать честная, это ж черепаха красноухая, в жарких странах обитающая, приплыла откуда-то и наживу мою отведала! А разбойница подводная тем временем плыть- бежать пытается, я иду за ней берегом, а резина яркая в штекере схороненная всё дальше прочь уходит и нет сил у нее с таким супостатом сладить.
Тем временем мужичок бредет по берегу с промысла, увидал картину диковинную и замер, остолбенев от произошедшего. А я все вожу взад-вперед на привязи лесочной гостью неожиданную и все думу думаю: как победить такое чудище, чтоб пуще прежнего героем прослыть и в легендах остаться на веки вечные. Удерет ведь улов невиданный - кто поверит тогда в историю фантастическую!?
Брать врага сачком побоялся я - дорог мне инструмент вспомогательный , он по почте пришел бандеролью ценною, не рассчитан предмет на когти звериные, рыбу сам подсачивает, лишь рукой подсобить ему малость надобно. Но решился я все-таки замочить сачок чудодейственный , не упускать же булыжник тот плавающий, кликнул я мужичка ошалевшего и просил у него помощи .
Только сунул он сачок в воду прудовую - тот уж манит рептилию плотоядную и нет ей выхода, как в нутро его лезть обширное. Вынул я чудовище, шипит, бестия, лапами когтистыми в сыру землю упирается , пар из ноздрей кажет и обратно в студену воду бежать пытается, не желает быть трофеем рыболовным. Тут вспомнил я о супруге любимой и велел ей в трубку телефонную: быстро-быстро на пруд, дескать, явись и аппарат не забудь фотографический. Тем временем решил освободить я существо загадочное от крючка японского, а оно голову внутрь убирать изволит и уходит леска моя куда-то вглубь панциря и вынуть ее нет никакой возможности. Достал я из ящика клещи малые, ухватил крюк крепко-накрепко и вытащил его из пасти пугающей! Обернул полотенцем я пленника , тут же он и затих , не шевелится. Пока настраивал я удочку на ловлю повторную, вражина распуталась и к воде бегом! Но не растерялся я - прижал к земле панцирь каменный и снова обернул тряпкою, да еще от греха подальше посадил в ведро семнадцатилитровое. А тут и жена с дочерью ко мне спешат по берегу, есть при них и фотокамера. Вот удивленья –то было непритворного! А как нащелкался я с фотомоделью красноухой вдоволь, поставил я ее на земь и отпустил на все четыре стороны. Побежала загадка природы и в воду кинулась, только мы ее и видели, только муть от нее осталась, да и та вскоре рассеялась – уплыла, желания не исполнив заветного.
А супруга моя ненаглядная в тот же день увлекла меня в магазин зоологический, смотреть рыбок разных нездешних невиданных, гляжу, черепахи там плавают, точь-в-точь как моя, только дети малые, а она им как мамка была бы или отец родной. Долго мы гадали и судьбу черепашью прикидывали, а устав языки трепать, пришли к мнению однозначному - кто-то для забавы себе черепаху взял , а вдоволь натешившись, пустил в пруд существо инородное. Напоследок добавить осталось, что не надо мне таких подарков более, хочу спокойно плотвичкой баловаться, а экзотика она вещь капризная и в хозяйстве малопригодная- ну какая из черепахи таранка, аль уха получится? Тут и конец этой истории приключился , в другой раз расскажу еще что-нибудь, коль охота будет великая до небылиц всяческих.